Краткое изложение русской истории - Страница 1

• 1 / 2
• Следующая

Составил Н. Тимаев. СПб., 1858, в 12-ю д. л., 189 стр. (Продается в книжном магазине Исакова. Цена 60 коп. сер.)

В предисловии к «Краткому изложению русской истории» г. Тимаев говорит, что решился издать его только потому, что «русская литература не богата руководствами по части отечественной истории». Мы на этот счет совершенно противного мнения: нам кажется, что наша литература наводнена учебниками русской истории. Сколько у нас издавалось сокращенных Карамзиных, сколько было «Кратких начертаний», просто «Начертаний», «Руководств» и «Кратких руководств», различных «Обозрений», «Опытов» и «Курсов». Кайданов, Константинов, Погодин, Полевой, Устрялов, Медовиков и много других, не столько ученых и известных, трудились для того, чтобы рассказать нам деяния наших предков. Как же г. Тимаев обвиняет нашу литературу в бедности руководств по русской истории? Что-нибудь одно: или он незнаком с литературою своего предмета, или он просто – недобросовестен. И то и другое – с первого же раза не слишком располагает в пользу его книги. Но, может быть, он хотел сказать, что у нас мало хороших руководств? Но и в этом случае он неправ; ему следовало бы уж сказать: вовсе нет, а не мало. Притом же, если принять последний, предполагаемый нами смысл, то из него выходит заключение, что г. Тимаев имеет претензию считать свое руководство лучше всех, доселе вышедших у нас по русской истории. В таком случае мы должны быть к нему строже. Посмотрим же, что это за новый учебник.

Каковы бы ни были недостатки прежних учебников, им нужно отдать справедливость в том, что они почти все написаны были грамотно и не искажали крупные черты фактов. В книге г. Тимаева даже и этого нет. В предисловии, например, мы находим такую тираду: «Рассказывая только важнейшее, сущность русской истории, я старался достигнуть краткости учебника; но при этом, желая придать занимательность учебнику, я вставил в рассказ событий описания некоторых нравов (!) и обычаев, некоторых частных случаев (описания случаев!) и частной жизни замечательных лиц; особенно же я заботился о ясности изложения, столь необходимой при первоначальном преподавании (только при первоначальном?) каждой науки». И этой ясности автор достигает тем, что одно и то же понятие выражает несколькими словами и даже фразами, совершенно однозначащими. Вот примеры. «Они (славяне) были живы и деятельны, грубы и дики» (стр. 8). «В храмах находились изображения богов – кумиры, истуканы, идолы; богам служили жрецы – волхвы, кудесники, гусляры» (стр. 9). «Одни из князей отличались умом и проницательностью, другие – отвагою и силою, третьи – могуществом и твердостью» (стр. 69) Такие характеристики беспрестанно встречаются и поражают своим совершенным бессмыслием; в самом деле, что за мысль может скрываться в повторении слов: сила и могущество, кумиры, истуканы и идолы, жрецы, волхвы и кудесники, и т п.? И как их отличить друг от друга? Но это еще ничего: тут еще только слова повторяются совершенно бестолково и ненужно. А то иногда у г. Тимаева целые фразы таким образом толкутся на одном месте. Например:

Россия была богата произведениями природы, но по пространству своему очень мало населена. Население России принадлежало к татарскому, финскому и преимущественно славянскому (вот оно где очутилось!) племенам. Главное население России составляли (опять!) русские славянского происхождения; они отличались отвагою, здравым смыслом, терпеливостью; но в то же время русские были недеятельны, мало предприимчивы (какое соединение свойств: отвага, недеятельность, непредприимчивость!) и мало образованны. Русские были преданы (опять то же – от противного) суевериям, предрассудкам, старинным отцовским обычаям; напротив того (еще раз то же – наоборот), все новое, иноземное считалось худым, вредящим благочестию; поэтому (и в четвертый раз то же) Россия медленно подвигалась вперед в образовании и далеко отстала от Западной Европы; она представляла (пятый парафраз!!) богатство материальных сил и бедность сил нравственных (стр. 138).

Из этого вы видите, до какой степени вяло и пухло рассказывает историю г. Тимаев. Присоедините к этому фразы вроде того, что Владимир «украсил Десятинную церковь иконами и сосудами» (стр. 21), что при Николае I «столица украсилась Благовещенским мостом и Московскою железною дорогою» (стр. 187), что «Петр сначала боялся воды, ибо в детстве, переезжая однажды реку, он испугался и долго боялся воды» (стр. 141) и т. п.; сообразите, что подобные фразы попадаются в книжке на каждых двух-трех страницах, и вы будете иметь понятие о слоге, каким она написана.

Но не один слог в ней замечателен; замечательна и фантазия автора, заставившая его писать историю без всяких справок, вследствие чего беспрерывные ошибки и всякие вздоры пестрят чуть ли не каждую страницу. Например, вот что говорится о первом самозванце (стр. 109):

Это был сын бедного дворянина, Юрий Отрепьев, отличавшийся умом, красноречием, отвагою; он служил сначала в доме Романовых, потом постригся в иноки под именем Григория, скитался из одного монастыря в другой, наконец прибыл в Москву, в Чудов монастырь. Находясь на службе у патриарха, он часто ездил с патриархом ко двору и пленился пышностью двора. Зная о неудовольствии народа против Бориса Годунова и имея некоторое сходство с царевичем Димитрием, Юрий решился этим воспользоваться; он бежал из монастыря в Литву, распустил слух, что царевич Димитрий жив, оставил иноческое звание и учился у запорожских казаков (в Литве-то!) военному искусству, а в школе учился польскому и латинскому языкам. (Хорошо выучился по латыни-то, подписывался – in perator!)